Информационный портал germania-online.ru:Последние новости (3 сообщения)
 |  Информационный портал germania-online.ru:Последние новостиhttp://www.germania-online.ru/ рекомендовать друзьям >> |
- Нынче Первомай? Трудись, пляши и на метле летай!
Более чем в 140 странах мира официально первый майский день носит название "Международного дня солидарности трудящихся". Или как минимум считается Днем весны и труда – как, например, в России. Члены различных политических партий, движений различной направленности и профсоюзов активно участвуют в многочисленных митингах, выступлениях, выходят на демонстрации и собираются на маевки.
Первое мая в Германии ежегодно становится днем наиболее агрессивных выступлений радикально настроенной молодежи. Но ассоциируется этот официальный выходной день у большинства немцев не с требованиями введения восьмичасового рабочего дня, а с празднованием языческой Вальпургиевой ночи, и пользуется всенародной любовью.
Именно эта колдовская ночь привлекает с каждым годом в Германию всё больше туристов. Популярность праздника объясняется тем, что Вальпургиева ночь утрачивает свой мистический ореол, превращаясь все больше в широкомасштабное светское мероприятие.
Уходящий корнями в языческую древность, этот праздник посвящен началу весны. В Германии он традиционно справляется на горе Брокен в центре региона Гарц, где с древних времен добывали металлы, серу и мышьяк. Согласно германским поверьям, каждый год в ночь с 30 апреля на 1 мая на вершину Броккен на метлах, вилах и козлах слетались на шабаш ведьмы. По легенде они пытались помешать приходу весны, насылая порчу на людей и скот. Поэтому накануне Ночи немецких ведьм, как еще называют этот праздник, в селениях проводили магическую церемонию изгнания нечести: разжигали костры, на которых сжигали чучела ведьм, обходили дома с факелами, звонили в церковные колокола.
В некоторых регионах до сих пор в эту ночь жгут факелы с розмарином, чтобы розмариновый дым спугнул ведьм и злых духов, – травы в эту ночь обретают чудодейственную силу. А вот своим названием Вальпургиева ночь обязана совершенно реальному персонажу – монахине ордена бенедиктинцев, день памяти которой приходится на 1 мая. Мировую известность эта мистическая ночь получила благодаря Гете, описавшему, как Мефистофель привозит Фауста на шабаш ведьм.
Ряженых в костюмах ведьм и прочей нечести всех возрастов можно встретить на Брокене и сегодня. Программа праздника не меняется уже более 100 лет: старинные народные игры, выступления студенческих хоров и традиционные костры. А с заходом солнца дети начинают кричать и взрывать петарды, потому как шум – лучшее средство от духов. Кое-где на пороги домов насыпают песок или траву, чтобы ведьмы не могли войти в дом, пока не пересчитают все песчинки или травинки. А в Баварии шутники мажут дверные ручки зубной пастой, переносят двери в другое место и вытаскивают из ботинок шнурки.
С рассветом веселье продолжается. Те, кто не участвует в демонстрациях профсоюзов, сооружают и украшают майские деревья, олицетворяющие весеннее цветение и плодородие. Традиционное майское дерево – это высокий столб с венком на верхушке, украшенный молодой зеленью, цветами, ленточками, бумажными фигурками людей, церквей и орудий труда. Иногда на майское дерево вешают призы: кто доберется первым по столбу до самой верхушки, тому этот приз и достанется.
В некоторых регионах Германии сохранился обычай приносить украшенное дерево к дому понравившейся девушки. Молодой человек охраняет дерево от соперников всю ночь, ожидая реакции девушки. Если она выставит на порог пустую корзину, значит молодому влюбленному не стоит рассчитывать на взаимность. Правда, в этом случае с утра девушка может обнаружить, что ворота ее дома измазаны дегтем, что с древних времен является страшным позором, поэтому зачастую барышни всю ночь караулят вход в свой дом. Жители больших городов стараются выехать на уже ставшие традиционными первомайские пикники с обязательными колбасками, только что поджаренными на гриле.
А вечером первого майского дня повсеместно устраиваются танцевальные вечеринки, самой известной из которых является "Tanz in den Mai", трансформировавшаяся в России в популярный "MayDay".Переслать - Барбара Клемм: "Я никогда не увлекалась сенсациями"
Уникальность фотографий Барбары Клемм – не только в их художественной ценности. В годы холодной войны она была одним из немногих журналистов Западной Германии, которым было позволено работать в ГДР. Сейчас эти снимки уже не воспринимаются как репортажи из двух параллельных миров: портрет канцлера ФРГ Вилли Брандта соседствует с портретом председателя Госсовета ГДР Эрика Хонеккера, а репортаж о визите американской коммунистки Анжелы Дэвис на Фестиваль молодежи и студентов – с фотографией Энди Уорхола, прибывшего во Франкфурт.
– Что вы чувствуете, когда видите в газетах, журналах, на открытках тот самый поцелуй Брежнева и Хонеккера, который вам удалось запечатлеть? Это, пожалуй, самый растиражированный образ времен ГДР...
– Тот самый крупный план на самом деле сделал мой коллега из Франции Режи Боссю, он работал тогда на одно из французских информагентств. Мой "Поцелуй" запечатлел ровно тот же самый момент, но на моем снимке вы видите не только Брежнева и Хонеккера, но и выстроившихся в линию политиков из ГДР и СССР, внимательно наблюдающих за своими руководителями. Режи стоял позади меня, и у него был телеобъектив, который хорош как раз для крупных планов. Но даже если бы у меня было точно такое же техническое оснащение, я бы все равно сделала то же самое фото. Меня никогда не интересовали лица, вырванные из среды, из окружающего пространства. Мне необходимо показать то, что происходит вокруг. И поэтому я сняла не только сам поцелуй, но и выразительные взгляды дипломатов на заднем плане. Среди них, например, был Черненко, я его запомнила еще с той самой встречи. Мне кажется, что моя фотография рассказывает историю, а тот крупный план… В тот момент он был сенсацией, скандалом. Но я никогда не увлекалась сенсациями.
– Политики, которых вы снимали, спустя какое-то время начинали вас узнавать?
– Да, конечно. Узнавали, приветствовали. Но я не могу сказать, что особо этим гордилась. На самом деле меня это не радовало, и я старалась держать дистанцию. Считаю, что для фотографа это необходимо. Только тогда можно делать критические снимки, отражать внутреннюю сущность героев, а не идти у них на поводу и снимать их только так, как им хочется.
– Глядя на ваши снимки, можно легко определить, сделаны они на Западе или на Востоке, даже на подписи смотреть не надо. Вам не кажется, что сейчас эта разница почти исчезла?
– Да, и я считаю, что это положительная тенденция. Люди на Востоке стали жить лучше. Но для фотографии это, конечно, не так хорошо, снимки стали скучнее. Я всегда говорю, что мне очень повезло, что расцвет моей карьеры и мое увлечение фотоискусством пришлись на 70-е и 80-е, а не на современность.
– Что вы снимаете сейчас?
– Я рада тому, что больше не занимаюсь политической фотографией. Во-первых, это колоссальное напряжение. Во-вторых, взаимоотношения политиков и прессы за последний десяток лет сильно изменились. У современного фотографа нет никаких шансов сделать такой снимок, как "Поцелуй Брежнева и Хонеккера". Политики в Германии научились подавать себя публике, научились играть. Сейчас они заранее знают, какими хотят себя увидеть в завтрашней газете. В России происходит то же самое. Я наблюдала за тем, как выходит к прессе Владимир Путин, как он держит себя. Он мастер самопрезентаций, как и многие его коллеги из Германии. Профессиональным фотографам все труднее становится поймать характер, показать живую, не наигранную ситуацию. Что касается меня, то сейчас я снимаю то, что меня больше всего интересовало всегда, – я снимаю людей и их жизнь.
– Вы производите впечатление очень мягкого и интеллигентного человека, это как-то не вяжется с образом наглого папарацци, способного пролезть в любую щель. Как же вам удавалось ловить эти живые ситуации?
– Ну, начнем с того, что я все-таки женщина – этот факт во многих случаях сильно облегчил мою работу. И вы правы, я действительно очень вежливый и интеллигентный человек, но в нужной ситуации могу быть очень настойчивой. Однажды в начале 70-х мне удалось проникнуть в закрытое помещение Лейпцигской ярмарки и сфотографировать политбюро ГДР. Ровно через пять минут служба безопасности распознала по моей камере, что я с Запада. Они прогнали меня, но мне вежливо удалось убедить их не отбирать пленку.
– Ваши ранние снимки в основном посвящены молодежным демонстрациям конца 60-х в Западной Германии, и по этим фотографиям видно, насколько напряженной была атмосфера на подобных сборищах. Как вы справлялись со страхом?
– Я и не справлялась. Временами было очень страшно. Разные, конечно, случались ситуации. Иногда было очевидно, что вот здесь нужно остановиться и дальше не лезть. А иногда я сама себя останавливала, хотя была возможность пройти дальше. Но я не смешивалась с толпой и не позволяла вовлечь себя в саму демонстрацию. Пусть я иногда упускала при этом хорошие снимки – все равно не о чем не жалею. Я всегда думала, что здоровье дороже. Если со мной что-нибудь случится, я точно больше не сделаю ни одной фотографии. Именно поэтому я никогда не ездила в горячие точки, хотя такие предложения несколько раз поступали.
– Пишущие журналисты часто получают письма с откликами на статьи, а вот про фотографов читатели обычно забывают. Вы получали письма во время работы во "Франкфуртер Альгемайне Цайтунг"?
– Да, очень часто. Сейчас самые интересные письма хранятся у меня дома. Читатели спрашивали, как мне удалось сделать тот или иной снимок, писали, как им нравятся мои фотографии, что они выросли на них. Это очень трогательно.
– Каким вы видите будущее фотографии?
– Если честно, я не вижу у фотографии никакого будущего. Цифровая техника убивает это искусство. Снимков делается очень много, и все они одинаковые. В результате фотографы потеряли концентрацию, никого больше не волнует умение поймать тот самый единственный кадр. Раньше мы понимали, что снимок может быть только один, и не бездумно щелкали, а искали, подбирали, выжидали момент. Сейчас человек делает серию из десятков снимков, не особо задумываясь о композиции и смысловом наполнении кадра, и уже потом просто выбирает из них самый удачный. Для меня это слишком легко. Это уже не работа.
– Вы всегда делаете только черно-белые снимки, не признаете цифровые камеры и снимаете на пленку. Есть еще какие-то правила?
– Да, есть еще одно. Никогда, ни разу за всю свою карьеру, я не снимала со вспышкой. Я всегда использовала только естественные свет и тень. Это и есть мои краски.
– Вы много раз были в России, в том числе и в советское время. Какие изменения больше всего бросились вам в глаза?
– На что я сразу обратила внимание, когда впервые приехала сюда уже в 90-е годы, – это то, что люди, которые шли мне навстречу по улице, смотрели на меня. В 70-е и 80-е поражало то, что все прохожие шли с опущенными головами и смотрели себе под ноги. Я гадала, что же тому причиной: тяжелая работа, общая политическая ситуация в стране или что-то еще. А когда я смотрю на сегодняшнюю молодежь, я думаю о том, что сейчас уже невозможно определить, где они живут: на Западе или на Востоке, во Франкфурте или в Москве. Я надеюсь, что у этого молодого поколения жизнь будет чуть проще, чем у их родителей.
Выставка Барбары Клемм "Свет и тень. Фотографии из Германии" открыта до 27 мая.
Официальный сайт Государственного центра фотографии (РОСФОТО) – www.rosphoto.org.
Ксения РеутоваПереслать - Бонн станет столицей биологического разнообразия
Секретариат Межправительственной научно-политической платформы по биоразнообразию и экосистемным услугам (IPBES: Intergovernmental Science-Policy Platform on Biodiversity and Ecosystem Services) призван восполнить пробел в защите биологического многообразия и будет заниматься сбором объективной информации о состоянии природы. Его задача: сократить пропасть между научными познаниями об утрате биологического разнообразия и практическими знаниями об эффективных решениях и необходимых политических мерах.
"Таким образом отмечена наша многолетняя активность в области защиты биологического многообразия по всему миру", – заявил федеральный министр по защите окружающей среды Норберт Рётген (Norbert Röttgen). Германия уже много лет выступает за то, чтобы повысить эффективность глобальной политики в области сохранения биологического разнообразия и сделать эту тему одной из главных на международной арене.
Многие виды растений и животных уже либо вымерли, либо находятся на грани исчезновения. "Биологическое разнообразие – это основа существования человечества. Дать эффективный ответ на этот вызов можно только сообща на международном уровне", – говорится в заявлении Федерального правительства.
Глава германского МИДа Гидо Вестервелле (Guido Westerwelle) также приветствовал решение о размещении IPBES в Бонне. "Это решение означает признание международных усилий Германии. Бонн становится все более важным центром при обсуждении решающих и глобальных вопросов, касающихся поступательного развития", – подчеркнул министр.
В Бонне также расположена штаб-квартира ООН и её 18 организаций в сфере охраны окружающей среды, климата и природы.Переслать
 |  | Клуб Мамбини — это скидки для мам. Регистрируйтесь! |
| rss2email.ru |
| rss2email.ru | отписаться: http://www.rss2email.ru/unsubscribe.asp?c=128066&u=1175131&r=712233328 управление подпиской: http://www.rss2email.ru/manage.asp партнерская программа: http://partner.rss2email.ru/?pid=1 |
Kommentare
Kommentar veröffentlichen